Коренной ярославец, он начинал трудовую биографию с работы в областной молодежной газете и уже тогда писал неплохие стихи. Затем была служба на Черноморском флоте. Демобилизовавшись, вместе с другими вчерашними матросами Борис по комсомольской путевке строил дорогу Абакан - Тайшет. Тогда и заразился он жаждой странствий и отмотал по миру десятки тысяч километров. Ходил матросом на траулере ловить рыбу у берегов Лабрадора и Исландии. Был репортером красноярской газеты "Енисейский геолог". За нелегальный переход границы побывал в застенках румынской службы безопасности "Сигуранца". Своими глазами видел, что творилось во время сербско-хорватского конфликта в Югославии. Получив чин урядника, служил комендантом иркутской казачьей управы...

Даже не верится его рассказам, но собеседник называет десятки фамилий людей, которые могут подтвердить, что да, был он в тех местах, которые описывает. Однако последнее путешествие шестидесятилетнего Бориса Павловича Шлюкова едва не стало последним.

Прошлым летом отправился он, порядком обедневший, на заработки в Сочи. Доехал до курортного района Лазаревское, устроился на частную стройку. Трудился на хозяев, обрусевших греков, с охотой, но в марте весь объем работ оказался выполнен. Возвращаться с югов не хотелось, и подался на сочинский железнодорожный вокзал, где можно найти другие "шабашки". Тут-то и нарисовался некий восточный человек, который назвался армянином и предложил поработать на восстановлении заброшенных чайных плантаций в Краснодарском крае. Поскольку за каждый день обещал платить по 8 долларов, Борис Павлович согласился. К слову, таких согласных оказалось немало, но вербовщик отобрал семерых - самых крепких, не "спитых". Посадили их в микроавтобус "Газель" без окон и заперли - вы, мол, нелегальная рабочая сила, и внимание со стороны дорожной инспекции излишне.

Везли вроде бы в сторону Адлера, но шторка со стороны водителя также была закрыта, и куда конкретно следовал транспорт, осталось загадкой. Борис Павлович помнит только, что ехали по шоссе около четырех часов, а потом асфальт сменился ухабистой дорогой, идущей куда-то вверх. Вскоре микроавтобус затормозил, людей выпустили. Почти тут же выяснилось, что "работодатель" привез народ не в Краснодарский край, а в Абхазию. "Не верьте, когда говорят, что эта республика вполне лояльна к России, - утверждает Борис Павлович. - Во время конфликта с Грузией чечены активно помогали абхазам, а сегодня чувствуют себя здесь как дома".

На фоне гор прибывшие увидели четыре сакли, кошару для овец, нескольких детей и женщин. А еще - вооруженных автоматами чеченцев, которые отобрали у всех прибывших документы и прикладами затолкали в сарай. Там уже находились восемь русских, "завербованных" чуть раньше. Конечно, никакими чайными плантациями здесь и не пахло: весь световой день пленников заставляли строить бетонные бункеры глубиной четыре метра и шесть на восемь - по периметру. Мой собеседник уверяет, что сооружения эти очень напоминали будущие пулеметные "гнезда". За их возведением присматривали то взрослые бандиты, то подростки, также носившие оружие. Работников кормили прелой кашей с овощами, за малейшую провинность били. Ходил слух, будто двух русских из прежней партии "рабов" даже будто бы убили за попытку к бегству, а еще одному выкололи глаза.

Чтобы искоренить в зародыше все попытки организованного бунта, "хозяева" постоянно проговаривались, что среди пятнадцати пленников есть информатор, и в результате люди перестали верить друг другу, некоторые даже не называли своих имен. Поэтому Борис Павлович, который сразу решил: надо бежать из лагеря, иначе забьют, мог действовать только в одиночку. Выручило его, как ни странно, умение писать стихи. Однажды Шлюков сочинил "на заказ" несложный стишок про горца, который ищет свою Гюльнару, и бандиты так растрогались, что назначили его кашеваром. Свободы стало чуть больше, поскольку для приготовления пищи надо было хоть иногда ходить за водой и дровами. Во время таких вылазок пожилой кашевар внимательно осматривал окрестности... И вот ночью 26 мая он, прихватив забытый охранниками в подсобке карабин 43-го года выпуска, исчез среди камней, окружавших деревню.

Сперва Борис Павлович думал, что его вряд ли станут искать, и тихо шел по руслу ручья. Но через пару часов сзади послышался лай собак, которых вели два вооруженных автоматами чеченца. В обойме карабина было всего пять патронов, но Шлюков за время казачьей службы приобрел опыт прицельной стрельбы. Псов беглец уложил сразу, а последней пулей сразил преследователя. Второй, выпустив по кустам вслепую очередь из "калаша", счел за лучшее смыться восвояси.

Три дня Шлюков бродил то по лесу, то по горам, питаясь ягодами, а затем увидел море и выбрался на шоссе между Сочи и Адлером. Доехал на попутке до Туапсе и оттуда подался в Москву, поскольку считал своим долгом рассказать о случившемся в право-охранительных органах.

Был как раз воскресный день, а я весь ободранный, документов нет, подошвы тесемками подвязаны, - вспоминает Борис Павлович. - В общем, не хватило духу явиться таким в ФСБ или на Петровку.

Вместо этого пожилой искатель приключений поехал во Владимирскую область, под Муром, и провел две недели в тамошнем монастыре у своего знакомого отца Федора. А затем решил вернуться на родину, в Ярославль, где не был с 1995 года. Мать, правда, давно умерла, а со сводной сестрой отношения не сложились. Зато благодаря старым знакомым Борису Павловичу удалось попасть в местный дом социальной адаптации. Здесь человека малость откормили, нашли ему обувь и выдали из запасов вполне приличный кримпленовый костюм. Немного оклемавшись, Борис Павлович посетил местных "силовиков", которым и рассказал свою историю. "Я готов даже еще раз съездить в Сочи, на вокзал. Память хорошая, вербовщика того узнаю сразу, - откровенничал он. - Надо только, чтобы стоял кто-то за мной, а то просто убьют". Сейчас работники органов размышляют над этим предложением, поскольку в самом рассказе не сомневаются - ведь многие из них были в "горячих точках" и отбивали у бандитов таких же русских "рабов".

И вот что еще гложет теперь Бориса Павловича, не дает ему спать ночами. Рядом с домом социальной адаптации располагается небольшой мемориал с фотографиями военнослужащих, пропавших без вести на территории Чечни. Проходил там Шлюков и вдруг увидел на одной из мраморных досок знакомое лицо. Теперь он считает, что сидел с этим человеком в сарае в далекой Абхазии.

Полной уверенности нет - все мы там были небритые, грязные, истощенные, - говорит Борис Павлович. - Но похож, очень похож!

Поэтому в милиции недавний пленник тоже рассказал о своем открытии. Дежурный офицер тут же составил рапорт, отправив его начальству.

Последний раз я встретился с этим сухоньким, подвижным и, несмотря на все беды, веселым человеком перед его отъездом. Борис Павлович как раз ходил фотографироваться на временное удостоверение, заменяющее паспорт, и сообщил, что засиделся, заскучал по дальней дороге. Теперь вот в Сибирь податься хочет, где работу найти легче. А там, если повезет, намерен добраться до Харбина, где умер его дед-казак, ушедший из России с атаманом Семеновым. "Руки есть, к труду привычный, так что с голоду нигде не умру", - прощаясь, уверенно сказал Шлюков.

Только вот на чайные плантации его уже не заманишь. Даже за восемь долларов в сутки: в следующий раз карабина под рукой может не оказаться.

Tруд-7
19.07.2001
131
СУДЬБА
Евгений МУХТАРОВ, соб. корр. "Труда"