ГЛАВА 2. ВОЙНА В АБХАЗИИ В ПУБЛИКАЦИЯХ И ДОКУМЕНТАХ
Андрей ОСТРОВСКИЙ (ТИХОМИРОВ),
род. 15 ноября 1958 г. (Горьковская обл.), погиб 30 ноября 1992 г. (село Мерку л).
Андрей Островский - заведующий отделом областной молодежной газеты "Ленинская смена" в Нижнем Новгороде. Он "заболел" Кавказом в бездне Спитака. В блокадном Цхинвале он познал его мятежную душу. Его поглотила пропасть Алены, и он навсегда остался навечно вмурованным в Кавказ. Корреспондент из "горячей точки" - новая специальность журналиста в растерзанной мятущейся стране. Он не раз был бит боевиками в Тбилиси и Гори. Его брал на мушку правобережный снайпер в Приднестровье. Он не раз шел "дорогой жизни" через перевалы Южной Осетии. С первых дней войны он в Абхазии. Чтобы кожей своей ощутить накал войны, Андрей неотлучно находился в одном из отрядов добровольцев, отряде Ибрагима. В начале октября 1992 года он ходил в морской десант на помощь восставшей Очамчире, стоя по пояс в воде на барже, терзаемой шестибальным штормом взбесившегося моря, плечом к плечу с парнями разных национальностей. Наемники совести. Невольники чести. Дружба народов - истинная, чистая, верная в нашем разгневанном Отечестве. За последним репортажем он ушел в Ткварчал. После этого должен был возвратиться в Нижний Новгород. Предстояла работа над книгой о Приднестровье, Южной Осетии, Абхазии. Триптих великой драмы преданных народов, отчаянного героизма ребят-камикадзе, невыплаканных слез вдов и сирот. Трагедия большого позора и великой чести. Далеко от родной Волги Андрея Островского дострелил снайпер, тут, не достреливший на Днестре и Лиахве.
Ниже - предсмертное письмо Андрея Островского, написанное незадолго до того, как он вылетел в Ткварчал, откуда отправился с отрядом к селу Меркул, где погиб и похоронен возле сельской школы. Письмо адресовано Наташе, первой и единственной любви Андрея, матери его сына. Увы, не всякой женщине под силу ждать и терпеть. Но для Андрея Наташа оставалась единственной, любимой, а, возможно, той идеальной женщиной-музой, которой поэты посвящают стихи, воины подвиги, а журналисты в "горячих точках" мысли и чувства в перерыве между боями.
В своем последнем письме Андрей рассказывает о трагической Шромской операции 3 ноября 1992 года, когда была предпринята первая масштабная попытка освобождения Сухума. Возможно, его описание операции, как бы изнутри, не достаточно объективно, односторонне, а кроме того, описано по горячим следам. Главное - атмосфера и ощущения участника событий, летописца и хроникера. Учитывая момент опубликования письма, составители изъяли из изложения сведения, носящие военный характер. Подлинник письма хранится в отделе истории войны Музея Абхазии в изгнании, придет время и оно будет опубликовано без купюр и изъятий. Мы надеемся также, что материалы незаконченной книги Островского будут со временем опубликованы совместными усилиями друзей и коллег Андрея в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии.
... Мое очередное письмо по традиции превращается прямо-таки в роман, если не многотомный, то уже многостраничный наверняка. Льет за окнами проливной дождь, штормит море. Опять отрубили свет. Пишу при свечке, по давней цхинвальско-осетин-ской традиции опять же. Никак не могу отправить сие послание: как только соберусь, приходится снова уматывать на фронт и все срывается. Надеюсь, хоть на сей раз да получится, ибо после той встрепки, что мы получили позавчера, мы застрянем на базе как минимум дней на пять, очухиваясь. Что ж, есть после чего. Впрочем, надо изложить все по порядку. Я тебе по очереди катаю эту хронику то одного кризиса, то другого, ну, а теперь, видишь вот, идет очередь хроники абхазской войны. Что поделать? Жизнь ведь такая. И такая работа, на которую в свое время сам напросился и которую успел полюбить.
Итак, история очередного провала на нашей драке, причем, на сей раз, как ни странно, провалились обе враждующие стороны - на войне всякое случается. Один здешний знакомый назвал эту историю "абхазским Бородино". Но по масштабам той битвы бой под Шрамами (это деревня такая, 6 км от Сухума, ближайшие подступы) явно не дотягивает. Но по итогам и впрямь похоже. Набили друг другу морду от души, и в конечном итоге и те и другие остались на прежних позициях, хотя могло быть совсем иначе. Притом, и в ту и в иную сторону.
Дело было так. Абхазцы решили прорываться курсом на свою столицу, нанеся поддыхный удар с прорывом фронта на дальнем и вроде бы второстепенном участке у Шром, и последующим уходом пары бригад - так здесь зовутся действующие крупные отряды свыше 100 человек, в одном из коих я имею честь находиться, в глубокий обходной рейд. Задумка была ничего, но вот исполнение подкачало. Качество здешнего командования вообще оставляет желать много лучшего, это еще мягко сказать. Иногда даже впору удивиться, как это удалось ему спланировать и провести совершенно блестящую, прямо-таки из учебника Гагринскую операцию. Здесь тоже, впрочем, получился пример из учебника, только из другой его главы: постановки засады для наступающего противника.
Итак, с целью прорыва абхазцы перебросили по 35-километровой расхлябаной и почти непроходимой горной дороге похлеще однажды описанной мною в письме Зарской трассы в Южной Осетии четыре своих лучших соединения: абхазско-чеченскую бригаду Шамиля, по имени командира, новорожденную "Шаратын", основа абхазская, но есть много махаджиров - зарубежных абхазцев, приехавших воевать на родину предков, - и нашу кабардино-абхазскую бригаду Конфедерации, бригаду Ибрагима, плюс бронетех-нику: БМП и БТР, но без танков, что не замедлило сказаться. Отряды вышли в заданный район, провели разведку, взяли пленных, обращение с которыми, кстати, было отнюдь не таким, как на иной стороне. Уж что-что, а как с ними в Грузии обходятся я знаю по личному опыту. Словом, действовали, вроде бы, грамотно. На утро 3-го ноября наметили наступление. В 3.30 ночи выступили со сборного пункта, пошли вперед. В 6 утра чеченцы сбили головной заслон грузин в деревушке Ахалшени, чуть позже уничтожили второй, подбив грузинскую БМП. Легко сказать, "сбили, уничтожили", а па деле это означало свыше двух десятков трупов грузинских солдат, полегших прямо вдоль дороги. Мимо них, не останавливаясь, - вперед, вперед! - шли на Шрому абхазцы, чеченцы, кабардинцы, русские. Шли, чтобы через пару десятков минут, несколько сотен метров угодить в ловушку, поставленную исключительно четко и грамотно. Тут не грузинская школа чувствовалась. Ясно, что профессионалы работали: за день узнать можно все, в том числе и тех из них, кто готов себя продать куда и кому угодно.
Представь себе узкое, уже километра, ущелье, склоны которого поросли не очень густым лесом. Дорог, ведущих на Шрому, стоящую на вершине высокой горной гряды, как бы закрывающей ущелье глухим тупиком, вообще-то две, но принято было наступление по одной, как раз через эту самую ловушку и ведущую. Все просто и элементарно - подставка. Заслоны отдаются на съедение как щенки, чтобы поглубже заманить наступающих вглубь своего расположения... А вот теперь огонь с двух сторн, с третьей стороны - заросли, покрывающие склоны высоты с отметкой 752 по карте. Склон встает под крутым углом так, что от обстрела не шибко спрячешься, а ежели учесть, что кое-где лес был аккуратно, широкими полосами, вырублен, дабы стрелять было поудобнее, любая точка на дороге пристреляна до идеальности и высчитана, то, авось, понятно, что там получилось. Скажу одно: среди них, тех, кто там был, были хлопцы, побывавшие и в "афгане", и в Приднестровье (если считать меня, то добавь еще и Осетию), но такой трепки им нигде и ни разу встречать не доводилось. Это не хохма, об этом все сейчас говорят. По первоначальному плану двигаться на село надлежало с трех сторон, но затем буквально за несколько часов до боя было решено ломать оборону одним мощным лобовым ударом, и так, мол, сойдет! Когда шедшие в голове новоафонцы и чеченцы поняли, что не сойдет, что влипли, командование опять же не придумало ничего лучше, кроме как загнать второй эшелон наступающих кабардинцев и "Шаратын" точно туда же, куда и первый, бросив его по насквозь простреливаемой дороге вдогонку. Выведенные вперед БМП по указанию свыше выстроились в голове атаки, как на параде, в линию, против батареи противника! Естественно, что грузины не стали терять даром время и тут же сожгли четыре машины из пяти. А потом по дороге начали работать две лтогостволки "Град", минометы и танковые орудия. И жить стало совсем уж худо. Снайперов было чуть не целый взвод, и, сидя за колесом грузовика с боеприпасами, я от нечего делать -попробуй, высунься, когда пули летят в считанных сантиметрах над головой -меланхолично считал выпускаемые по мне магазины. ВСВД, снайперская винтовка, - 10 патронов на магазин приходится, ну так вот, тот из снайперов, что удачно пристрелялся ко мне, минут за 15 выпустил их аж 8-10 штук. Потом короткий перекур, потом снова десять и так далее. С боеприпасами у противника, словом, было все более чем в норме. Учти, что я был далеко не единственной мишенью, и примерно так работали еще по многим и многим. Притом чисто, не без последствий. Командира бригады ранили в самом начале боя разрывом танкового снаряда, потом он оклемался и на следующий день выводил отряд назад, но в тот день он из строя выбыл. Раненых прибавлялось чуть не с каждой минутой. И уже ранен каждый четвертый. Снова выбраться из того, куда мы с размаху взлезли, было невозможно, но дальше произошло то, чего грузины явно не ожидали. Их расчет был на то, что сообразив куда и как мы влипли, мы ринемся в драп по единственной простреливаемой дороге и тогда можно будет нам в спину двинуть бронетехнику с пехотой, разнеся нас при отходе вдребезги. Мы хоть и сообразили (попробуй, тут не пойми...), но не побежали. Кое-кто и впрямь драпанул, новоафонцы в основном, но остальные рассыпались по склонам, укрылись за деревьями и ответили огнем на огонь, даже вновь атаковать пытались, заходя сбоку. Час, еще час и еще... Семь часов вот такого боя. Нет ни единого управления, ни прочной связи, каждый действует сам по себе, даже командиры взводов не знают толком, где их люди. Все перепуталось до предела. Однако стоим! Под прикрытием тех, кто депжится впереди после трех часов этой мясорубки, начали оттягивать находящихся в середине, медленно, мелкими группами по 2-5 человек, чтобы не бить по ним, пристреляться при отходе. "Град"лупил чуть не по каждому движущемуся. О снайперах я уже не говорю, но к 15 часам дня удалось вытянуть их из этой чертовой долины. Более половины общего числа людей, считая раненых. Тут грузины доперли, наконец, что разгром, которого они ждали, явно не получается. Повесили над головой вертолеты и двинули в верхнюю дорогу танки с пехотой в атаку, надеясь опять остановиться. Наши ребята, одуревшие от злости, - еще бы, по тебе чешут с дистанции в километр-полтора артиллерией и из СВД, а ты-то их автоматом попробуй достань, - наконец-то получили возможность сквитаться и использовали ее на всю катушку. Один из танков тут же пожгли из гранатомета, а затем начали класть пехоту, которая быстренько ударилась в бега. После этого провала заслоны получили возможность, опять же медленно огрызаясь, начать отход, что и сделали. К 18 часам вечера все, кто уцелел, выбрались, кроме заградительной группы "Шаратына", оставшейся в Ахалшени на ночь.
Все вернулось на круги своя. И грузины, и мы остались при том, что имели, возвратившись на то же место, откуда все и началось. Итог этого практически бессмысленного побоища примерно таков: у нас подбито 4 БМП, 2 грузовика, потеряно свыше 20 человек убитыми и более 80 (!) раненых, примерно 10 пропавших без вести. В основном, отставшие при отходе. У грузин дела не лучше, а еще хуже: потеряны 1 танк, 1 вертолет, 2 БМП, 2 арторудия и под 50 человек убитыми как минимум, возможно, что больше раза в 2-3, я даю лишь достоверный нижний предел. Все это за один световой день и малую часть вечера. Ради чего? Лучше не задавать ни себе, ни другим такого вопроса, ибо ответа на него все равно ни от кого не дождемся. Ни прорыва, на который надеялись мы, ни погрома, который хотели нам учинить грузины. Полный взаимный провал из-за опять же взаимных ошибок обеих сторон. Но ведь не в шахматы же, черт возьми, играем! 70 покойников с обеих сторон - это же небольшой деревенский погост наберется... Зачем?! Хвалиться не стану, но наша команда действовала четче и грамотнее других. Это признают все, и лучшее тому доказательство - самые малые из всех потери у нас. Так или иначе, мы выбрались. Теперь надо жить дальше и решать как выиграть войну. Что ж, будем думать... Время есть...
Грузины после Шромского мордобоя тоже вряд ли решатся активничать. Хотя они и кричат по ТВ о своем "сокрушительном ударе", но втихую наверняка понимают, что завалились не хуже абхазцев, выпустив нас из своей западни, да еще потеряв вдвое больше людей.
Прости за возможно излишние подробности, но что-то не получается сейчас по горячим следам, иначе не вытанцовывается. Всего-то 2-3 дня прошли.
5-6 ноября 1992г. г. Пицунда
... Опять не смог отправить письмо, хотя возможности были. На фронте затишье, пре- \ рываемое лишь боями местного значения. Вчера все на той же Ахалшени, где грузины проводили } разведку боем днем раньше, близ Очамчиры и так далее. Ни туда, ни сюда, хотя есть убитые и \ раненые. В общем, перекур. Рутина войны. Пока стоит затишье как минимум до последних дней \ месяца. Я реализовываю свой проект, аналогичный зимнему юго-осетинскому, хотя несомненно \ более масштабный. Речь идет об отсеченных районах, связь с которыми поддерживается только I по воздуху. Зимой была "Восточно-юго Осетия", отрезанный Ленингорский район, теперь будет \ "Юго-Абхазия", блокированный город Ткварчал и прилегающие села. Район, глядя по карте, \ довольно обширен, и задача - излазить его весь вдоль и поперек, собрать информацию что там I делается, как о своих, так и о противнике. Вернуться и доложить. Только и всего. И вот \ попробуй это делать. Там голод, Наташа, люди едва на ногах держатся. Там нет ни света, ни \ тепла. Там неразбериха. И никто в Гудауте даже отдаленно не знает, что там творится. \ Жуткое и жесткое место, где обстановка похожа на юго-осетинскую прошлой зимой. Только \ если это возможно, еще хуже. В общем, получили мы с Володей (старше меня на месяц, место рождения Новокузнецк, на "гражданке", то есть до 1988 года был... директором театра, выбился! - вот такие у нас люди, ныне спец по диверсионной войне) сухпай на двоих. Вертолет вылетает завтра, срок выполнения задачи от 10 дней до 2 недель. Ежели выберемся, конечно, но сие уже само собой разумеется. Итак, получил дело по себе, сам и предложил, обижаться, равно как и надеяться, как в феврале, когда нарвался в Гори, в случае чего будет не на кого. Но я вернусь, а когда вернусь... Повоюем еще! Крепко повоюем. Да и там, куда летим, я надеюсь, тоже хоть что-то да получится. Опыт-то есть, и какой. Тот еще опыт!
Ты вправе, конечно, спросить ради чего я все это делаю, ради чего лезу под пули, мерзну, продираюсь сквозь фронты, подбиваю танки (погорел-таки танк под Шромой, который мы вдвоем шибанули, разведка подтвердила) и вообще на кой ляд мне такая жизнь? Отвечу: не из любви к приключениям и не из романтических иллюзий, что и было, да сдохло давно, а приключения... Да, Господи, дай мне на недельку любителя этого, я его засуну здесь в окопы под Эшеру, все одно какую, Нижнюю или Верхнюю, и посмотрю как он под шрапнелью сидеть станет (а еще лучше под "градом", как в Шромах), да только человека жалко. Просто если не делать сегодня то, что делаем мы, в Осетии, Приднестровье, Таджикистане, здесь, завтра вот такие Шромы или Эшеры будут где-нибудь у нас под Афониным, что я увидеть уж никак не хочу. Пусть лучше мы, как я сказал месяц назад, будем "стоять заслоном", чем Россия свалится в мясорубку вроде здешней. А так рано или поздно люди там поймут чем все может кончиться. И тогда будет все. И новая Россия, и новый Союз, как бы он ни назывался. Только это будет уже Союз свободных народов, в это я все-таки верю, потому как имею на то массу доказательств. Не дотянем мы до этого? Возможно, лично мы и впрямь нет, но что из того? Страна останется и останется дело. Здесь и сейчас мы доказываем этим вот делом, что далеко не все россияне обыватели либо сволочи. И нам верят, потому что видят как мы действуем. Надо сохранить этот утлый мост над пропастью, мост доверия между людьми и народами бывшего СССР. Мост, который столько разных лиц с обеих берегов так хотят обрушить. Стратегическая задача формулируется именно так, ну а тактика... Каждый делает что может. Я знаю, что могу. И те, кто формулирует мне задачу, тоже это знают. Вот, сказанул, что хотел. А теперь главная надежда на то, что ты вдруг меня по какому-то поводу вспомянешь и крепко обругаешь ,потому как в ближайшие дни мне это довольно сильно пригодится. Да... а 34-ый свой день рождения мне, видать, и придется отметить в Ткварчели, где даже стопаря под рукой не будет, чтобы его поднять за собственное здравие. Перспективка. Вернусь - расскажу как и что. Пока.
13 ноября 1992 г.
г.Пицунда. Абхазская Республика. Письмо, если его так еще можно назвать, будет долеживаться.