ГЛАВА 2. ВОЙНА В АБХАЗИИ В ПУБЛИКАЦИЯХ И ДОКУМЕНТАХ
НАЕМНИКИ
...Будто кто-то повернул лезвие кинжала: сердце встрепенулось и заныло. Я сразу поняла, кто это. Они шли по улице солнечного курортного города. Высокие, красивые, молодые. Мужчина бережно держал под руку женщину с черным платком на шее. Они земерли у скверика, где под магнолиями стояли ребята в пятнистой форме с зелеными повязками на лбу. Они долго стояли друг против друга, не смея сделать шаг навстречу. Парни из славбата и родители Сережи Дорофеева, приехавшие в Абхазию на
похороны сына. Не близок путь от Волги до Черного моря - мы похоронили Сережу два дня назад. Юрка из Нижнего робко ступил вперед, и мать рухнула ему на грудь. Мимо шли женщины в черном, бойцы с автоматами, пряча глаза. Мужчина нежно взял женщину за плечи: "Не надо, голубка, ребятам тоже тяжело..." Женщина вытерла слезы концом платка и торопливо полезла в сумочку. Она протянула парням пачку плиток шоколада, купленного в волжском городе Камы-шин в день отъезда на похороны единственного 18-летнего сына Сережи, погибшего за свободу Абхазии.
Ко всему человек привыкает. Привыкает к боли, к страданиям. Привыкает к войне. В Москве я шлепаюсь в обморок от вида крови, уснуть не могу от страшного фильма. А вот на войне, где столько боли и мучений, я такая, как все тут. Это нормально. Если нормальная война Это защитная реакция организма. Иначе не выжить. За последние четыре года, бывая в "горячих точках", я видела убитых, раненных, пытаных, изнасилованных. Я была под снайперским огнем, под "градом", под НУРС-ами, под минометным обстрелом. Я потеряла многих, ставших мне близкими людей. Но я не нашла в себе сил пойти с родителями Сергея к его свежей могиле.
Кто они - наемники, добровольцы, искатели приключений, бродячие рыцари - наши русские мальчишки и парни, что, бросив дом, очаг, семью, отправляются в огненный ад Приднестровья, Осетии, Сербии, Абхазии? В их судьбе -два пути. Либо сырая могила вдали от дома, прощальный залп товарищей по оружию, либо арест и преследования за терроризм, бандитизм, что там еще "пришивают" ребятам, если становится известно, где они были в свое долгое отсутствие. Мне говорили славбатовцы: "Не надо о нас, забудьте наши имена, не о себе печемся - о близких наших..."
Говорить о них заставляет меня две причины. Верховный Совет России принял в первом чтении закон о наемничестве, согласно которому тем, кто занимается вербовкой и подготовкой наемников, грозит срок заключения до десяти лет.
И еще есть причина, по которой не могу промолчать. В газете "Известия" от 24 марта опубликован материал Валерия Якова "Дикие гуси" России или Вечер с наемником". И тема материала, и дата опубликования говорит о политической сверхзадаче публикации.
Прочитайте ее, и станет ясно, по каким "гусям" стреляет бывшая парламентская газета. Впрочем, я не о том. Рассказав о предыдущих публикациях, как под пальмами пил с абхазами, пил с грузинами, - они стоят друг-друга, подсказывает нам автор, - коллега-журналист рассказал о том, что в Очамчирском районе ему показали окровавленные документы абхазского наемника Андрея Токарева, 20 лет от роду, убитого в бою, а затем дает полный домашний адрес парня в Краснодаре. Я думаю о родителях Андрея, узнавших из газеты о том, что их сын был наемником, а знечит зарабатывал деньги в Абхазии с оружием в руках. Я написала в "Известия". Нет ответа. Я написала матери Андрея, выразила ей соболезнования, рассказала о сыне, просила прощения за своего коллегу. Потому что знала добровольца Андрея.
...Абхазия прекрасна весной, когда с нежной дымки мимозы начинается буйная симфония цветущих субтропиков. Апсны -Страна Души - прекрасна осенью, когда в садах смачно шмякаются оземь плоды инжира и зажигаются в зелени огненные шары хурмы. Тем, кто знал Абхазию дружеских застолий и курортной неги, Абхазия первых месяцев войны показалась бы фантасмагоричной. От самой границы на Псоу - нескончаемые потоки беженцев. Люди в "афганках" с оружием в руках. Сожженные дома, обгорелые остовы танков. В санаториях и домах отдых - беженцы. Женщины, старики, дети. Тут совсем другая жизнь. Тут не берут денег за проезд и "за так" накормят в любом доме чем Бог послал. Тут в ходу обращения "брат", "сестра". На контрольном пункте после проверки документов угостят мандаринами и корольком и будут благодарны за пару "яв": "У, московская..." Тут не говорят "враг" - говорят "они". Они и наши. Чтобы отличить в бою, наши носят зеленые повязки на лбу. На калитках армянских и греческих домов - зеленые бантики. Мы - наши.
За новым Афоном начинается зона боевых действий. Опустошены Эшеры. Дальше - река Гумиста. Передовая. На левом берегу -они, на правом наши. От садов Нижней Эшеры до боевых позиций добираемся короткими перебежками под градом пуль. Галечное русло реки, открытое пространство, простреливается из всех видов оружия. Я спрашиваю командира Бе-слана:"Так прямо и бежать?" А он отвечает:"Ну да, между пуль".
На позициях знакомимся с бойцами. Большинство абхазы. "Нам некуда отступать. Тут наша родина. Либо освободить свой дом, либо умереть. Выбора нет"
Много добровольцев-конфедератов с Северного Кавказа, прибывших в первые дни войны по призыву Конфедерации народов Кавказа. Кабардинцы, адыгейцы, чеченцы. Есть потомки махаджиров - абхазов, ушедших в изгнание в Турцию и Страны Ближнего Востока в прошлом веке. Они приехали сюда защищать родину предков. С ними говорим через переводчика.
Здесь-то я и познакомилась с самым молодым бойцом - казаком из Краснодара Андреем. Он высокий, застенчивый, улыбчивый. Андрей, это сразу видно, - любимец отряда. Ребята все время дружески подшучивают над ним. Чувствуется, что особенно близок ему немолодой чеченец Усман. Я уже знаю, что Усман из Грозного, семьи нет. Пришел в Абхазию добровольцем, как только узнал о начале войны. Андрей как -то стесняется Усмана, робеет при нем. Так мы боимся огорчить любящих заботливых родителей. Мне запомнилось: "Опять ножки промочил, Андрей. Простудишься..."
Я спросила Андрея, зачем подался в Абхазию. А тот ответил, что друзья у него тут, отдыхал на Пицунде, что абхазов мало, дело их правое, ведь защищают они родную землю, что сам он, Андрей, казак, а казаки всегда на помощь обиженным приходили. И еще вспомнил Преподобного: "Положить жизнь за други своя..." Я спросила, как его мать относится к тому, что он здесь, Андрей смутился: "Не одобрила бы. Я сказал, что еду в Сочи отдыхать.". Вот ведь как, я тоже своей сказала, что еду в Минводы, в санаторий имени Джохара Дудаева. Господи, как же мы хохотали тогда, осенью, на берегу Гумисты под аккомпанемент гаубиц и минометов. Мы смеялись и назначали друг другу встречу в День Победы на набережной Сухуми. С вышки на том берегу рабо
тал снайпер. Он пристре лялся, пули падали совсем близко. Они зарывались в гальку, и камни шевелились у самых наших ног. Очевидо, вскоре Андрей справил двадцатилетие. Судя по документам, которые видел известинец, через неделю после нашей встречи он стал рядовым 1 -го батальона Гумистинского оборонительного рубежа. А погиб нынешней весной в Очамчинском районе, зоне
партизанских действий.
Предполагается, что наемник - гражданин иного государства, с оружием в руках участвует в боевых действиях на одной из воюющих сторон. Но тогда наемниками станут межнациональные силы, участвовавшие в войне в Персидском заливе. Нет, возразят мне. Действия тех были "освящены" решениями органов международного сообщества. Но разве всех их решения, к примеру по палестинскому вопросу, выполнены? - возражу я. Язык не поворачивается назвать наших парней наемниками. Ведь ни денег, ни иного материального вознаграждения, кроме деревянного креста и гроба, накрытого полосатым абхазским знаменем, в случае гибели они не получают. Нет денег у Абхазии. Совсем нет. Оружие свое они добывают в бою. Я слышала: "Убьют меня, возьмешь мой автомат. Ремень удобный, сам делал". Назвать иностранцем адыгейца или жителя Ростова у жителя многонациональной Абхазии язык не повернется. Так что два основных признака наемничества тут не подходят.
Есть еще один критерий, правда, совсем не юридического характера. Это причины, по которым взялись за оружие пришедшие сюда люди. Но это уже из области идеалов. Есть слово - доброволец. Это тот, кто по своей собственной, доброй воле, без принуждения и бескорыстно воюет за свои убеждения. Таковыми были интернационалисты в Испании, русские эмигранты, сражавшиеся в рядах европейского сопротивления, воины-гарибальдийцы, англичанин лорд Байрон, сражавшийся в рядах греческих повстанцев против турецкого ига, Эрнесто Гева-ра, погибший в Боливии, русская женщина Елена Стахова из Тургеневского "Накануне"в Болгарии.
Так что, следуя здравому смыслу, который не должен быть чужд юриспруденции, тех, о ком мы говорим, следует называть добровольцами.
...Я возвращаюсь воспоминаниями в Абхазию. Со всей бывшей державы на юг устремляются мальчишки, жаждущие подвига. В российской армии в нынешний призыв - недобор. Не идут служить в армию мальчишки. Раньше мы проводы устраивали, танцы до утра, ждать обещали. А теперь таятся ребятя, уклоняются от долга. Прячут их матери, опасаясь "дедов-щины". А тут те же мальчишки собирают по десятке на дорогу и спешат с сторону Сочи, переходят правдами и неправдами границу, по горным тропам, через лавины и камнепады. И все для того, чтобы попасть в армию. Но и это еще не все. Нужно заслужить право попасть на передовую, получить оружие. Им придется недоедать, спать в горах под открытым небом, кормить вшей в окопах под обстрелом из "града" и миномета. И ждать. Ждать, когда пошлют в десант на оккупированную зону. Или в последний и ришительный бой за столицу Абхазии город Сухум.Не всем суждено пройти в День Победы по его знаменитой набережной.
Нашим парням не нужно ни одобрения, ни ободрения. Их помыслы чисты, боевой дух крепок. Главное, чтобы не поминали лихом их близкие и родня. Придет время - мы с гордостью будем произносить их имена. Единственные защитники преданных всеми.
В мои бессонные ночи они смотрят на меня со стен моего дома - то ли спрашивают, то ли в чем-то укоряют. Такие молодые, такие гордые. Их становится все больше. Незабвенные. Мальчики девянос-тных, которых уже больше нет. Я пишу эти строки в память о них - для родителей Сережи Дорофеева, Андрея Токарева, для того, чтобы матери не стыдились, а гордились своими сыновьями. Я молю Господа, чтобы принял их души в Царствие Свое и простил им прегрешения вольные и невольные. Я прошу, чтобы те, кто жив, были живы. Юра из Нижнего, приднест-ровец Игорь, десантник Борис, Валера из Майкопа, казак Королев из Подольска, Тимур и Усман из Ведено, Коля и Изида из Сухума, медсестра Надя, Аида, Ирочка, Нодарик, Батал и Чичика.
...Господи, Ты видишь и молчишь, Господи, да сделай что-нибудь...
Гечрипш - Гагра Гудаута - Новый Афон -Эшеры - Москва.
Татьяна Шутова
Май 1993 года.
ДОМОСТРОЙ №27
***
[Оглавление] [Дальше]